Минимальный возраст употребления алкоголя — все еще недооцененная политика борьбы с алкоголизмом

Минимальный возраст употребления алкоголя (МВУА) является ключевым инструментом в политике борьбы с алкоголизмом во многих странах. Опыт США, где минимальный возраст был повышен с 18 до 21 года, показал положительные результаты в снижении аварийности на дорогах и общей смертности. Но какие долгосрочные последствия такой политики? И действительно ли такие меры эффективны в разных культурных и экономических контекстах?

Исследование Луукконена и его коллег из Финляндии предоставляет интересные данные на этот счет. В 1969 году в Финляндии было принято решение о снижении минимального возраста употребления алкоголя с 21 до 18 лет, что позволило исследователям оценить долгосрочные последствия этого шага. Результаты были убедительными: те когорты, для которых МВУА составлял 21 год, имели более низкие показатели заболеваемости и смертности из-за употребления алкоголя, чем те, для которых МВУА был снижен до 18 лет.

Эти данные подтверждают важность правильного определения МВУА в политике борьбы с алкоголизмом. Они указывают на то, что решение о повышении или снижении МВУА должно быть основано на тщательном анализе социальных, экономических и культурных особенностей каждой конкретной страны. Необходим комплексный подход, учитывающий все аспекты проблемы, чтобы достичь желаемого эффекта.

В то же время стоит отметить, что ни одна мера по борьбе с алкоголизмом не будет эффективной без комплексного подхода, включающего просветительскую работу с населением, поддержку зависимых людей и меры по снижению доступности алкоголя.

Дополнительные анализы укрепляют нашу уверенность в полученных выводах. В исследованиях сравнивались когорты за годы до и после изменения MLDA, что дало возможность продемонстрировать различия между теми, кто был полностью под воздействием старого закона, и теми, кто столкнулся с новым законом, начиная с 20, 19 или 18 лет и моложе. Такая методика минимизирует влияние секулярных тенденций в смертности и заболеваемости из-за употребления алкоголя. Несмотря на то что оба показателя росли после введения MLDA, их рост в дальнейшем стагнировал. Однако, как в любых экологических исследованиях, не удается учесть все конфаундеры: например, есть признаки того, что смертность и заболеваемость из-за алкоголя начали увеличиваться у женщин в отдельных когортах до внесения изменений в MLDA. Кроме того, в тот же период произошли другие изменения в алкогольной политике, такие как разрешение на продажу пива средней крепости в рознице и появление магазинов и баров с государственной монополией в сельских районах. Так, изменение MLDA совпало с ослаблением алкогольной политики в общем, что затрудняет корреляцию результатов с определенной политикой. Такие ограничения типичны для исследований эффективности алкогольной политики, которая часто внедряется коллективно, как, например, последние изменения в некоторых странах Восточной Европы.

Так, выполнение определенной политики может иметь комплексное влияние на результаты — как негативное, так и положительное. Это зависит от усиления или ослабления контроля над употреблением алкоголя из-за принятых мер. Это значительно усложняет оценку воздействия каждой меры, особенно с точки зрения долгосрочных эффектов. Сложности усиливаются, когда целью политики является воздействие на культуру употребления алкоголя, например, ограничения на рекламу или изменение MLDA. Так, несмотря на рекомендацию ВОЗ считать запрет на рекламу наиболее эффективной мерой против алкогольного вреда, мало исследований действительно оценивают его долгосрочное влияние.

Статья Луукконена и его коллег представляет методологию, способную преодолеть эти пробелы в знаниях. Она позволяет анализировать смертность разных когорт, которые подверглись воздействию определенной политики в чувствительные периоды их жизни, и сопоставлять их с когортами, не испытавшими такого воздействия. Так, юность считается чувствительным периодом, и ожидается, что ограничения на рекламу могут повлиять на эту группу, в долгосрочной перспективе приводя к снижению заболеваемости и смертности от алкоголя. Хотя методология и базируется на экологическом подходе, она позволяет учитывать возможные погрешности. Дополнительные механизмы контроля, такие как использование для сравнения стран, не меняющих свою политику, могут укрепить доверие к результатам. Мы можем надеяться, что подход Луукконена станет стимулом для проведения аналогичных исследований в других сферах, где ранее преобладали мнения, основанные на предвзятости и идеологии.